06:29 Мушрифаддин СААДИ. ГУЛИСТАН (Розовый сад). ВО ИМЯ БОГА МИЛОСТИВОГО И МИЛОСЕРДНОГО. |
Но где же руки, где язык найти, Чтоб благодарность богу вознести? «О семя Давидово! Воздавайте деяниями за милости. Но как мало благодарных среди рабов моих!» Тот божий раб хорош, кто на коленях Порог лобзает божьего дворца, Деяньями одними мы не можем Добиться благосклонности творца. Всех окропляет дождь его милости бессчетной; скатерть беспредельной щедрости он всюду расстилает охотно, он не срывает со своих рабов завесу чести за их смертные грехи, за недостойные поступки он не лишает их насущного хлеба. Ты и для гебров и для христиан, Высокий, открываешь тайный клад! Ужели ты забудешь о друзьях, Врагам дающий множество отрад? Он повелел фаррашу — восточному ветру — расстелить изумрудный ковер, а кормилице — весенней туче — напитать малые ростки, лежащие в земной колыбели; деревья он одел в наряд Новруза — в плащ из зеленых листьев — и возложил на голову их детей — древесных ветвей — шапочки из цветов, празднуя весны приход; тростниковый сок по его велению превращается в прекрасный мед, а финиковая косточка становится высокой пальмой. Трудятся облако, ветер, луна, и солнце, и небо, Чтобы ты хлеб мог добыть и чтоб ел ты его не беспечно; Все услужают тебе, все воле твоей покорились, И справедливо, чтоб воле творца покорился ты вечной. Предание, дошедшее до нас от венца всего сущего, гордости творений, славы человеческого рода, лучшего из людей, совершеннейшего создания от начала дней, Мухаммеда-Избранника — да благословит его бог и да пребудет с миром Добровольный наш заступник, и пророк наш, и спаситель, Благ совершитель, победитель, сана признаков носитель. Когда такой защитник есть, какой же нужен нам оплот? Зачем морских бояться волн, когда сам Ной корабль ведет? Достиг вершин он совершенства, он мрак рассеял красотой. Мы молим, бога за пророка с его друзьями и семьей, — гласит, что, когда кто-либо из нас, рабов, несущих тяжесть оков злосчастья и грехов, возведет с раскаянием руки к чертогу господа всеславного и всемогущего, уповая на его милосердие, всевышний творец не остановит на нем своего взора; когда раб вторично господа призовет, тот снова свой взор от раба отведет; но когда в третий раз к господу он воззовет с рыданием и мольбой, вымолвит господь всевышний и всеблагой: — О ангелы мои, стыжусь я своего раба — нет у него иного господа, кроме меня, и я прощаю ему; благосклонно молитву его я приму и просьбу его исполню, ибо стыдно мне молений и стенаний раба моего. Как милосерден тот, что в небесах царит, — Раб совершает грех — творца терзает стыд! Ревностные служители храма его величия признают недостаточность своего услужения, говоря: — Мы не можем тебе услужить так, как ты достоин, а люди, описывающие его благолепие, поражены изумлением и уверяют: — Мы не знаем тебя, как следует знать тебя! Ясновиденья нет у меня — и когда бы меня попросили, Что бы мог я ответить о том, кто отличий лишен? Ведь влюбленные сокрушены даже мыслью одной о любимой, Как же голос расслышать того, кто навек сокрушен? Некий благочестивый мудрец устремил свой взор в пучину размышлений и погрузился в море откровений. Когда он очнулся от этого состояния, один из друзей шутливо спросил его: — Какой же чудесный подарок принес ты нам из сада, в который ты ходил? Мудрец промолвил в ответ: — Я думал, как только подойду к розовым кустам, полу свою розами наполню, в подарок друзьям. Но, когда я туда добрался, так опьянил меня запах роз, что пола моей одежды выскользнула из рук. Учись любви у мотылька, о утренняя птица, Погибнет он, в огне сожжен, но уст не разомкнет... Все лжеискатели любви найти ее не могут, А кто нашел — безмолвен он и уст не разомкнет. * Ты выше всего, что представить мы можем — сравнений, мечтаний, понятий, Всего, что читаем, всего, что мы знаем и что донесли нам преданья. Собранье окончилось, жизнь к завершенью подходит незримо и тихо, Мы все говорим о твоих совершенствах, — лишь начали мы описанье. Добрую славу Саади и речи его искусной, звучащую в молве народной изустной и растекшуюся по лику земному, любовь к сладким финикам его рассказов, вкушаемых, словно сахар, и распространение отрывков его сочинений, словно золотых листов, нельзя приписать совершенству его дарования и красноречия. Может быть, все дело в том, что владыка мира, ось круговращения времен, преемник Сулеймана, защитник людей веры, великий атабек Музаффараддин Абубекр, сын Саида, сына Занги, — тень бога всевышнего на земле (о господи, будь доволен им и удовлетвори его желания!) обратил на Саади благосклонные взоры, выразив ему полное одобрение и искреннее расположение, и потому-то все люди, простые и избранные, единодушно полюбили его, ибо каждый из них привык следовать вере своих владык. С поры, когда твой взор в награду был мне дан, Щедрей, чем солнце, я свечу для разных стран. Хоть недостатков тьма у этого раба, Они — достоинства, коль хочет так султан. * Однажды мне кусок душистой глины Дал банщик — «На, возьми-ка для мытья» «Ты мускус или амбра», — в изумленье. Вдыхая благовонье, молвил я. Она: «Я — прах, но роза расцветала Недалеко от моего жилья; Была б я прахом, но явилась роза — Переменилась вдруг судьба моя! Аллах, осчастливь мусульман его долгой жизнью; его прекрасные и достохвальные добродетели умножь, его друзей и наместников возвысь, а недругов и недоброжелателей унизь; за то, что он прилежно читает коран, его страна пусть живет безопасно, а жизнь его наследника пусть будет прекрасна! Он счастье в мир принес — пусть сам он счастлив будет, Пусть одоленье бог дарит ему с небес, Пусть возрастает ветвь сего благого корня — Мы от благих семян высоких ждем древес! Строгостью справедливых правителей и стараниями ученых попечителей да сохранит творец всевышний, всевеликий в безопасности чистую землю Шираза — вплоть до Страшного суда! Фарсистан не знает горя от насилья — Им тень бога правит, солнце наших дней, На земле надежней не найдешь приюта, Чем порог высокий у твоих дверей; О несчастных душах думаешь ты вечно, Бог же — о награде для души твоей. Сколько б мир ни длился и ни веял ветер, Ты на Фарс, о боже, ветром бед не вей... |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |