06:18 Мушрифаддин СААДИ. ГУЛИСТАН (Розовый сад). Глава третья. |
О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ДОВОЛЬСТВА МАЛЫМ РАССКАЗ 1 Какой-то нищий из Магриба на рынке торговцев тканями в Алеппо говорил: — О хозяева благ, если бы вы совестью обладали, а нам, нищим, небеса воздержанность дали, то перевелось бы на этом свете попрошайничество. Приди ко мне, воздержанность, молю, Твоим благим достоинствам конца нет. Терпенья угол — доля мудрецов, Нетерпеливый мудрецом не станет. РАССКАЗ 2 В Египте жили два сына эмира: один изучал науки, другой собирал богатства в свои руки. В конце концов первый из них стал выдающимся ученым своего века, а другой сделался царем Египта. Однажды богач, с презрением посмотрев на ученого, сказал: — Я достиг царства, а ты все еще прозябаешь в нищете! — О брат, — молвил тот, — все-таки мне больше надлежит возблагодарить господа — да будет славным его имя! — за его благодеяния, ибо я обрел наследие пророков, науку, а ты же наследие Фараона и Амана — Египетское царство. Пусть я раздавленный ногою муравей — И все ж я не оса, страшащая людей... Весь век я буду славить провиденье, Что силы нет во мне для угнетенья. РАССКАЗ 3 Слышал я, что некий дервиш, испытывая страшную нищету, пришивал лоскут к лоскуту и для утешения своей бедной души говорил: Не нужно больше ничего — лишь черствый хлеб и власяница. Мне легче вынести беду, чем у чужого одолжиться. Кто-то сказал ему: — Что ты сидишь? Такой-то человек в этом городе весьма великодушен, велениям щедрости послушен. Он готов услужить свободным мужам (то есть дервишам) и является как бы привратником их сердец. Если он узнает о том, каково твое положение, он сочтет за честь удовлетворить желание души такого досточтимого человека, как ты! — Молчи, — воскликнул дервиш, — лучше умереть в нищете, нежели обратиться со своей нуждой к кому-нибудь! Я дыры предпочту латать, в углу терпения страдать, Лишь не просить у богачей одежды да обеда. Воистину — зачем скрывать — считаю адской мукой я К блаженству рая вознестись при помощи соседа. РАССКАЗ 4 Некий иранский царь отправил одного искусного врача служить Мухаммеду-Избраннику, — да благословит и да приветствует его бог! Целый год врач пробыл в стране арабов, но за это время никто не пришел к нему показаться или просить у него исцеления. Пошел он к пророку — мир ему! — и пожаловался: — Меня прислали сюда лечить твоих последователей, но до сих пор никто не обращался ко мне с просьбой исполнить эту обязанность, возложенную на твоего раба. Посланник — мир ему! — молвил: — У нашего народа такой обычай в ходу: пока не одолеет их голод, они не смотрят на еду, и отстраняют они руки от еды, еще не утолив до конца голода! — Вот причина здоровья! — воскликнул врач и, поцеловав прах у ног пророка, уехал. Мудрец тогда вести беседу станет, Тогда лишь к пище руку он протянет, Когда молчанье делу повредит, А голод сил его совсем лишит. И ясно — будет мудро малословье, А пища принесет ему здоровье. РАССКАЗ 5 В жизнеописании Ардашира Бабакана говорится, что как-то раз он спросил арабского мудреца: — Сколько пищи надо принимать в день? — Весом в сто дирхемов! — ответил тот. — А сколько силы получишь от этого? — спросил Ардашир. — Такое количество пищи, — отвечал араб, — будет носить тебя, а все, что ты добавишь к этому, ты сам будешь носить. Это значит: достаточно такого количества пищи, чтобы ты на ногах держался сам, а все, что ты съешь сверх этого, — излишек, который придется носить твоим ногам. Мы едим, чтобы жить, чтоб воздать богу честь — Ты считаешь, что жизнь для того, чтобы есть. РАССКАЗ 6 Два хорасанских дервиша странствовали вместе. Один из них был очень хил, так как он только раз за две ночи ел и пил, а другой был крепок, так как за день он ел три раза. Случайно у ворот одного города их заподозрили в соглядатайстве, обоих заперли в один дом и двери замазали глиной потом. Через две недели, когда выяснилось, что они не виновны, сильного нашли мертвым, а хилого живым. Все поражались этому. Один мудрец сказал: — Вот если бы случилось обратное, тогда было бы удивительно, ибо первый был обжорой, не был закален в лишениях и умер в мучениях, а второй был воздержан и, конечно, в силу привычки и умеренности вытерпел голод и остался жив! Те, что воздержны при еде бывают. Всегда легко перенесут лишенья. Кто чреву угождал и жил в обилье, Попав в беду, погибнет от мученья. РАССКАЗ 7 Некий мудрец запрещал сыну много есть, уверяя его, что пресыщение губит человека. Сын ответил: — О отец, напротив, голод морит людей. Разве ты не слыхал, что говорят остроумные люди: «Лучше умирайте, пресытясь, а с голодом не миритесь». — Соблюдай меру! — воскликнул отец. — «Ешьте, пейте, но не излишествуйте!» (из корана). Не нужно обжираться, друг, не то тебя сорвет, Не нужно также голодать — не то душа уйдет... * И довольства и радости много бывает от пищи, Но больным упадет, кто в своей ненасытен алчбе... Будет вредно варенье из роз, если есть выше меры, Ешь умеренно, друг, — будет корка вареньем тебе. * Когда ты человек, тогда не будь обжора — И пес из-за еды натерпится позора. РАССКАЗ 8 Спросили некоего больного: — Чего тебе хочется? — Ничего не хочется! — ответил больной. Когда объестся человек и заболит живот, Ему на помощь ни одно лекарство не придет. РАССКАЗ 9 В городе Басите суфии задолжали несколько дирхемов одному бакалейщику (русское слово бакалейщик происходит от арабского баккал). Бакалейщик ежедневно приходил за своими деньгами и обзывал суфиев грубыми словами. Братья его назойливостью были утомлены, но что поделаешь — терпеть были принуждены. Один благочестивый муж из их числа воскликнул: - Легче утолить голод чрева обещанием пищи, чем удовлетворить бакалейщика обещанием денег! Ты лучше откажись от милости богатых, Чтоб от привратников не слушать грубых слов. Да, лучше умереть от недостатка мяса, Чем ругань выносить нахальных мясников... РАССКАЗ 10 Во время татарского нашествия один доблестный муж был смертельно ранен. Кто-то сказал ему: — У такого-то купца есть целебное снадобье; если ты у него попросишь, быть может, он не пожалеет дать тебе его. Говорят, что этот купец славился своей скупостью. Если б он не хлеб, а солнце Положил на стол с едой, То до воскресенья мертвых Мир забыл бы свет дневной. Доблестный муж молвил: — Если я попрошу мне потребное снадобье целебное, то еще не известно, даст он или не даст. Если он и даст, не известно, поможет мне это снадобье или не поможет, но само унижение — упрашивать его — это уже смертельный яд! Все, что ты выклянчил у подлых, злых людей, Ты телу дал, отдав кусок души твоей. И мудрецы говорят: «Если будут продавать воду жизни ценою чести, мудрый человек не станет ее покупать, ибо лучше умереть в мучении, чем жить в унижении». Из рук у доброго возьмешь ты колоквинт, как сладость, А кислолицый сладость даст — и все тебе не в радость, РАССКАЗ 11 У некоего ученого в семье едоков было немало, а средств не хватало. Он обратился с просьбой о помощи к одному вельможе, который был о нем самого доброго мнения. Однако вельможа нахмурился, услышав его просьбу, попрошайничество со стороны образованного человека показалось ему омерзительным. Не делай кислого лица, когда идешь просить у друга, Иначе будет и тебе и другу очень тяжело. Когда идешь, гоним нуждой, иди с веселою улыбкой — И благодетель твой тогда не сморщит ясное чело. Говорят, что вельможа прибавил ему жалованье не намного, но намного убавил свою привязанность к нему. Через некоторое время ученый, не замечая у него дружней привязанности, воскликнул: Противна пища, если ты обрел ее, главу унизив: Бурлит котел твой, но в котле честь, друг мой, варится твоя. * Да, возвышенье платы мне приводит к умаленью чести... Уж лучше бедствовать — мольба и уняженье ходят вместе. РАССКАЗ 12 Некий дервиш оказался в нужде. Кто-то сказал ему: — Такой-то человек обладает несметным богатством; если он узнает о твоей нужде, то он незамедлительно поможет тебе в беде! — Я его не знаю! — воскликнул дервиш. — Я сведу тебя к нему! — воскликнул товарищ и, взяв его за руку, повел его в дом богача. Дервиш, на богача с надутыми губами и важно восседающего бросив взгляд, ничего не сказал и воротился назад. Кто-то сказал ему: — Что же ты наделал? — Я подарил его подарок выражению его лица! — молвил он. Не проси ничего у людей кислорожих: Их увидишь — и жизнь сокращается вдвое. Говори о беде только с тем человеком, Чья улыбка дарит тебе злато покоя. РАССКАЗ 13 Однажды в засушливый год дервиши в Александрии выпустили из рук поводья выдержки. Врата небесные были заперты для земли, хотя вопли ее жителей и достигали небесных обителей. Звери, птицы, букашки и рыбы взносили К небосводу мольбы, поношенья, упреки. Если б люди собрали все вздохи и стоны, Это были бы тучи, а слезы — потоки. В такую годину жил один подлец — да не будет у него друзей! — о свойствах которого было бы неприлично говорить, особенно в присутствии вельмож, но так как нельзя и промолчать о его свойствах, ибо люди могут объяснить молчание бесталанностью рассказчика, то поэтому ограничимся двумя двустишиями — ведь, как известно, немногое свидетельствует о многом, а горсточка зерна служит образцом многих харваров. Когда б его убил злодей татарин — Татарин этот был бы чист вполне. Подлец не раз стоял Багдадским мостом: Под ним вода, а люди — на спине. Вот такой человек, о свойствах которого ты слышал сейчас, в такую тяжкую годину обладал несметным богатством. Он жертвовал людям свое добро, раздавал нуждающимся золото и серебро, а для странников расстилал скатерть... Несколько дервишей, доведенных до крайности гнетом бедствия, решили пойти на его благотворительный пир и пришли предварительно посоветоваться со мной. Не соглашаясь, я покачал головой и воскликнул: Не станет лев объедки есть собачьи, Он лучше сдохнет в логове своем; Подвергни тело голоду и мукам, Но не унизься перед подлецом. * Пусть Фаридуну равен он несметностью своих богатств, Но раз душой ничтожен он — его поставишь ни во что ты. Шелк и парча на подлеце его не скрасят все равно... Стена останется стеной под слоем пышной позолоты. РАССКАЗ 14 Спросили Хатема Тайского: — Видал ли ты на свете человека более великодушного, чем ты, или, может быть, слыхал о таком? — Да, — ответил тот, — однажды я принес в жертву сорок верблюдов для арабских эмиров, и случай меня увлек в пустыню, в отдаленный уголок. Там я увидел дровосека, собиравшего вязанку верблюжьей колючки. Я спросил его: — Почему ты не идешь на благотворительный пир Хатема, ведь вокруг его скатерти собралось целое племя?! Он ответил: Коль ешь ты хлеб, своим трудом добытый, Подачки у Хатема не ищи ты. Я убедился, что он более великодушен и благороден, чем я! РАССКАЗ 15 Моисей — мир ему! — однажды увидел бедняка, закопавшегося в песок, чтобы скрыть свою наготу... — О Моисей, — попросил бедняк, — помолись за меня, чтобы всеславный и всемогущий господь дал мне средства к жизни, или не видишь ты — я дошел до крайности от нищеты! Моисей — мир ему! — помолился и ушел. Спустя некоторое время он возвращался после беседы наедине с господом и увидел, что закован в цепи бедняк, а вокруг него собралась толпа зевак. Моисей спросил: — Что случилось? Ему ответили, что бедняк напился, подрался и убил человека; теперь его ведут на казнь... Бывает, слабый силу обретет, — И вот уже он слабым руки гнет. «Если бы бог полными руками сыпал дары свои на людей, они сделались бы на земле непокорными!» Моисей — мир ему! — признал мудрость творца вселенной и попросил прощенья за свою дерзкую молитву. Надменный, кто тебя вверг в яму? Цела ль еще душа твоя? Погиб ты! Крылья непотребны, как вижу я, для муравья! * Коль деньги получил подлец, алмазы, золото, чины, Тогда его дурной башке толчки и тумаки нужны. Ты разве не слыхал, мой друг, присловье древних мудрецов: Лишь та букашка хороша, которой крылья не даны? * у отца много меда, но сын его бредит в жару... * Тот, кто не залил роскошью тебя, Так поступил, поверь мне, лишь любя... РАССКАЗ 16 Видел я одного араба среди ювелиров Басры. Он рассказывал: — Однажды в пустыне я потерял дорогу и испытывал великую тревогу. У меня не было никаких путевых припасов, и я готовился к гибели, как вдруг я нашел мешок, оказавшийся полным жемчуга... Никогда мне не забыть того восторга и радости, когда я еще думал, что он полон жареных пшеничных зерен, и той горечи и отчаяния, когда я увидел, что это жемчуг! Когда в сухой пустыне ты среди песков сыпучих жаждешь, Возьмешь ли раковину в рот, иль жемчуг — пропадешь с тоски. Когда с дороги сбился ты, забыв дорожные припасы, То деньги в поясе твоем — что глиняные черепки. РАССКАЗ 17 В пустыне однажды один араб кричал от непомерной жажды: Одну я знать хочу до смерти Утеху — слаще всех утех, — Чтобы река колен достигла, А я наполнить мог свой мех. РАССКАЗ 18 Подобным же образом некий путешественник заблудился в бескрайней пустыне. Силы его иссякли, припасы истощились, хотя в поясе его еще дирхемы хранились. Он долго блуждал, но, не обнаружив дороги, погиб от лишений. И вот как-то его тело увидели странники. Около тела лежали дирхемы, а на песке было начертано: Припасов путевых не взявший в дальний путь И с чистым золотом окажется в убытке. Голодным путникам вареной репы кус В песках нужней, чем все серебряные слитки... РАССКАЗ 19 Я никогда не жаловался на времени круговорот и не хмурил лица, видя, что превратная судьба мне несет. И лишь однажды, когда ноги мои были босы и не было у меня возможности купить туфли, я вошел со злобой в душе в соборную мечеть Куфы. И там я увидел человека, у которого не было ноги... Я возблагодарил господа за благодеяния его и стал терпеливо переносить отсутствие у меня обуви. Сытый смотрит на дичь равнодушно и вяло, Дичь ему все равно что порей за обедом. Но вареная репа — что дичь для бедняги, Кому сытый обед и достаток неведом... РАССКАЗ 20 Однажды зимою некий царь с несколькими приближенными отъехал во время охоты далеко от дворца. Наступил вечер. Увидев неподалеку крестьянскую хижину, царь сказал: — Ночью пойдемте туда, чтобы холод нас не беспокоил. Один из вазиров молвил: — Недостойно высокого сана царей искать убежища в хижине ничтожного крестьянина. Лучше мы здесь разобьем шатер и разведем костер! Узнав об этом, крестьянин приготовил, что у него было под рукой, и отнес царю. Поцеловав перед ним прах, он молвил: — Величие государя не особенно пострадало бы, если бы он зашел в нашу хижину, но советники не хотели, очевидно, чтобы возвысилось достоинство крестьянина! Царю понравилась его речь, и ночью все перебрались в его хижину. Утром царь одарил крестьянина почетной одеждой и наделил другими дарами. Крестьянин некоторое время шел у стремени царя, такие стихи говоря: Хотя удостоил султан бедный дом наш своим посещеньем. Он саном своим и величьем от всех умалений храним... Зато вознеслась деревенская шапка до солнца макушкой. Высоким присутствием, царь, осеняясь твоим... РАССКАЗ 21 Рассказывают, что какой-то презренный нищий сколотил огромное состояние. Царь сказал ему: — Говорят, у тебя несметные богатства, а мы испытываем большую нужду. Если ты поможешь нам некоторым количеством денег, то мы, как только получим урожай, отдадим тебе долг! — О повелитель лика земли, — молвил нищий, — недостойно величия царей марать свою великодушную десницу деньгами такого, как я, нищего, — ведь сбирал я это богатство по зернышку! — Не беда, — воскликнул царь, — мне нужно отдать их неверным, грязное достойно грязных! Не слишком хороша вода из христианского колодца, Но если иудей умрет — то чем омыть его придется? * Говорят: нечиста известковая глина И для доброй годится ли цели? Мы ответим: ну что же, тогда мы замажем Ею места отхожего щели. Слыхал я, что нищий отказался выполнить царский указ, стал спорить и говорить дерзости, на государя злясь. Тогда царь велел отнять требуемое количество силой и угрозами. Коль царь не может лаской справить дело, Тогда пора насилия приспела. Кто не способен ближним сострадать, Не может милосердья ожидать. РАССКАЗ 22 Видал я одного купца, у которого было товара сто пятьдесят верблюжьих вьюков, сорок слуг и рабов. Однажды ночью на острове Киш он повел меня в свою лавку и всю ночь без отдыха бормотал пустые слова: — В Туркестане у меня есть такой-то склад, а в Хиндустане такой-то товар, вот купчая крепость на такую землю, а такой-то должен мне столько-то... То он говорил: — Вот собираюсь в Александрию, там хороший воздух! Потом восклицал: — Нет, в Западном море человека подстерегают всякие бедствия. Но, Саади, предстоит мне еще одно путешествие; если только оно осуществится, то весь остаток жизни я проведу в своем углу! — Какое же это путешествие? — спросил я. — Я хочу повезти в Китай персидскую пемзу, — я слышал, она там в высокой цене, а оттуда повезу китайский фарфор в Рум, румийский шелк — в Индию, индийскую сталь — в Алеппо, алеппское стекло в Йемен, а йеменские ткани — в Персию. После этого оставлю я торговлю и засяду в своей лавке... Короче говоря, он нес столько чепухи, что у него не было уже сил говорить. Саади, ты тоже расскажи что-нибудь о том, что ты видел или слышал! — попросил он наконец. Я воскликнул: В пустыне, средь могил — ты слышал, друг? — С верблюда у купца свалился вьюк; Он молвил: «Очи жадные насытит Одна могила: мал для них сундук!» РАССКАЗ 23 Слыхал я об одном богаче, скупость которого повсеместно была настолько же известна, насколько щедрость Хатема Тайского. Снаружи он был украшен мирскими благами, но внутри его до такой степени укоренилась душевная мерзость, что он не выпустил бы из рук малый хлебец за великую душу, не угостил бы куском хлеба кошку Абу-Хурейры и не бросил бы кости собаке семи отроков (речь идет о семи эфесских отроках, живших в пещере)... Словом, никто не видал дверь его дома открытой, а скатерть его накрытой. Лишь запах вкусных яств его Отведать мог несчастный нищий; И птицам, пообедав, он Кусочка не оставит пищи. Слышад я, что он через Западное море направлялся в Египет и мечтал он стать Фараоном, «вдруг пришел час ему потонуть» (из корана) плыть стало трудно, противный ветер закачал судно: Как сердцу не всегда дано с твоей природой гнусной ладить, Так и попутный ветер дуть в твой парус может не всегда. Он воздел руки с молитвой и начал бесполезно орать: «Садясь на корабль, они заверяют бога, что они чисты и благочестивы!» (из корана). Что пользы, если раб в нужде с молитвой тянет к небу руки, Коль в дни благие он держал под мышкой руки, не молясь?.. * Ты золотом и серебром старайся людям делать благо И можешь щедро на себя тогда достаток тратить свой. Когда же этот дом земной покинешь, то возьмешь в дорогу Под голову два кирпича — серебряный и золотой... (согласно мусульманскому обычаю, умершему под голову кладут кирпичи) Говорят, что у того богача в Египте были бедные родственники, которых дом обогатился оставшимся после него добром. Они разорвали свои старые платья и сшили новые из парчи и дамьеттской ткани. На той неделе видел я одного из них, он гарцевал на скакуне, а за ним бежал слуга... О, если бы назад пришел усопший К родным, в тот город, где провел он детство! Заплакал бы, как над родным умершим, Наследник, возвращающий наследство... В силу старого знакомства, которое было между нами, я взял наследника утонувшего богача за руку и сказал: Достойный муж, добро не береги напрасно: Твой родич все копил — и все гноил, злосчастный... РАССКАЗ 24 Одному слабому рыбаку попала в сеть сильная рыба. Он не мог удержать ее, рыба пересилила его, вырвала из рук его сеть и ушла. Раз водонос отправился к ручью — И смыт в пучину был его волнами. Ловилась рыба в сети каждый раз, А тут явилась — и ушла с сетями. Другие рыбаки сожалели его и упрекали: — Такая добыча попала тебе в сеть, не сумел ты ею завладеть. — Братцы, — ответил он, — что же делать, видимо не суждена была мае эта доля, да и дни рыбы еще не были сочтены! В сети рыбака без счастья рыба даже в Тигре не попадет, а рыба, пока не пробил ее смертный час, даже на суше не умрет. РАССКАЗ 25 Некий безрукий и безногий человек убил сороконожку. Один благочестивый муж, проходя мимо, заметил это и воскликнул: — Слава аллаху! Хотя было у нее сорок ног, но, когда велел ее рок, она не смогла убежать от безрукого и безногого! Когда бежишь ты от врага в свои последние минуты, Твой конь, коль суждено судьбой, сам на ногах почует путы. Когда тебя настигнет враг неумолимый — смерть твоя, — Тогда едва ль натянешь ты лук бесполезный бытия. РАССКАЗ 26 Я видел здоровенного балбеса, облаченного в драгоценное платье, под ним гарцевал арабский конь, на голове его красовалась чалма из египетского полотна... Кто-то спросил меня: — Саади,- как тебе нравится пурпурный шелк на этой безмозглой скотине? Молвил я: — Это листок подметный, гнусный, золотыми чернилами написанный искусно! Он на людей похож, как на зверей осел, Всего теленок он, ревет же, словно вол. Добрая природа лучше тысячи шелковых платьев. Нельзя сказать, чтоб этот скот на человека был похож — Лишь внешний облик, да тюрбан, да человека одеянье. Проникни в мысли ты его, исследуй все его нутро — Там не найдешь следов добра, лишь кровь есть для кровопусканья. * Коль благородного беда постигнет, думать ты не смей, Что все достоинство его под гнетом нищеты падет... Каймой из золотых гвоздей обив серебряную дверь, В число достойных иудей — что хочешь делай — не войдет. РАССКАЗ 27 Один вор сказал нищему: — Неужели тебе не стыдно обрекать себя на муку и из-за ничтожного гроша перед каждым подлецом протягивать руку? Нищий отвечал: Нет, лучше руку протяну я за серебряным грошом, А то сворую золотой — и отсекут ее мечом. РАССКАЗ 28 Рассказывают, что один борец злою судьбой был измучен вконец, а его широкая шея — хоть плачь! — обессилела от неудач. Пошел он жаловаться своему отцу и попросил у него разрешения: — Я решил отправиться в путешествие, быть может, удастся мне силой руки завладеть полою счастья. Способность, доблесть — все ничто, пока мы не приложим труд. Кладут алоэ на огонь, благоуханный мускус — трут. Отец ответил: — О сынок, выкинь из головы безрассудные мысли и подбери ноги воздержания под полу спокойствия, ибо мудрецы говорят: «Счастье дается не по труду», и потому лучше причинять себе меньше волнений. Ты в жизни счастия полу не схватишь, друг мой, грубой силой, Скажи слепой, чтоб зря она бровей сурьмой не обводила. * Что сделает силач, когда судьба гневлива? Не нужно мощных мышц —владей рукой счастливой! Пусть в каждом волоске твоем по сто умов гнездится разом: Коль злая у тебя судьба, и этот не поможет разум. — О отец, — возразил юноша, — выгоды путешествия велики: путешествуя, радуешь сердце, извлекаешь выгоды, видишь разные диковины, слышишь о чудесах, осматриваешь города, беседуешь с друзьями, расширяешь образование и познания, умножаешь богатство и состояние, знакомишься с людьми и испытываешь судьбу. Как говорят путники, идущие по божьей дороге: Пока лишь дом твой для тебя хорош, Невежда, ты на мужа не похож! Иди же, друг, и поброди по свету, Пока навек со света не уйдешь... — О сынок, — молвил отец, — выгоды путешествия, как ты сказал, велики, но дело в том, что оно доступно пяти родам людей. Во-первых, купцам, живущим сладко и, кроме богатства и достатка, имеющим прелестных рабов, невольниц и расторопных конюхов. Они наслаждаются мирскими благами каждый день в новом городе, каждую ночь в новой обители, каждую минуту в новом отрадном уголке. Богач не будет чужестранцем в горах, в степях, среди пустыни — Шатер разбить сумеет всюду, расположиться на ночлег. Но тот, кому мирские блага и наслажденья не доступны, В своей стране, в родном селенье — как чужеземный человек. Во-вторых, ученому, которого благодаря его сладким беседам, его красноречия победам и достоинствам ума, куда бы он ни явился, окружают почестями и оказывают ему всяческие услуги. Как золото — ученого природа, Ему повсюду воздадут почет. Невежда-князь — фальшивая монета, Что на чужбине нищий не берет. В-третьих, красавцу, к общению с которым склоняются сердца всех людей, наделенных сердцем: как говорят мудрецы, — небольшая красота лучше большого богатства. Уверяют, что красота лица — бальзам, исцеляющий утомленные сердца, и ключ, отпирающий замкнутые двери. Естественно, общество его всюду считает желанным, а услужение ему воспринимается как приятная обязанность. Куда б красавец ни пошел, везде он встретит уваженье, Хотя бы выгнали его из дома и отец и мать. Перо павлинье видел я однажды средь страниц корана, И я сказал ему: «Перо! Зачем же ты полезло в знать?» «Молчи, — оно сказало мне, — куда бы ни поставил ногу Красавец — ты ведь знаешь сам, его уже не задержать». * Когда красив и строен молодец, Не страшно — пусть и выгонит отец: Он — жемчуг без ракушки, и найдется Для одиночки-жемчуга купец. В-четвертых, певцу, который голосом Давида останавливает течение воды и птицу в полете. При помощи этого дара он пленяет сердце влюбленных; мудрые люди стремятся к общению с ним и всячески ухаживают, как за другом дорогим. Слух жаждет песен с дивною игрой, Кто разбудил бы гусель сладкий строй? * Как приятен голос нежный, голос, полный чувств глубоких, Для гуляки, что напитком предрассветным упоен; Сладкий голос много лучше, чем лицо прекрасной девы, Красота — для тела радость, голос — для души полон. И наконец ремесленнику, который трудом своих рук добывает себе средства к жизни, так что ему не приходится унижать свое достоинство ради хлеба насущного. Не будет терпеть ни нужды, ни лишений Покинувший край свой сапожник безродный. Когда ж царь Нимруза покинет пределы Родимой страны, то заснет он голодный. — О сынок, эти свойства, описанные мной, людям дают душевный покой и всякое благоденствие во время путешествия; а человек, лишенный этих свойств, пустится в мир с тщетными надеждами, никто не услышит его имени, и ничего о нем не будет известно. С кем коловратность неба не в ладу, Того не поведет ко благу рок. Коль голубю в гнездо не суждено Вернуться, захлестнет его силок. — О отец, — воскликнул сын, — как же можно возражать мудрецам, которые говорили: хотя хлеб насущный и распределен небом, но все же нужно каким-то способом добывать его; хотя бедствия предопределены судьбою, но все же нужно держаться подальше от дверей, через которые они входят. Хоть хлеб насущный нам ниспослан свыше, Ищи его в полях, чтоб не пропасть. Хоть не умрет никто, коль час не пробил, Ты не бросайся все ж дракону в пасть. У меня теперь столько сил, что я могу биться с разъяренным слоном и схватиться со свирепым львом. Итак, о отец, мне будет всего благоразумнее отправиться в путешествие, ибо я не могу терпеть лишения на каждом шагу. От дома ль человек, от родины ль оторван, Зачем ему скорбеть? Отчизна — окаем. Богач, как ночь придет, себе ночлега ищет, Дервишу — там, где ночь его застигнет, — дом. Сказав это, юноша с ним простился, попросил благословенья и в путь пустился. Про себя он приговаривал: Когда не знает счастья муж доблестный и честный, Идет он в край, где может прожить совсем безвестный.. И вот борец добрался до берега реки, которая в ярости влекла по дну камни, ударяя их друг о друга и шумя на целый фарсанг. Река бурлива, плавать в ней И альбатрос бы смог едва, И даже маленькая рябь Смывает с мельниц жернова. Он увидел, что несколько человек, заплатив по куразе, сидят на пароме и собираются отплыть. Так как у юноши рука щедрости была пуста, то он отверз с мольбой уста; но сколько он ни умолял, ему не оказали никакого содействия. Без золота осилить ты не сможешь никого в борьбе, А золото имеешь ты — и сила не нужна тебе. Бессовестный паромщик со смехом отвернулся от него и сказал: Ужель чрез море ты переплывешь, Коль сила есть, но мало золотых? Дай золото хотя б от мертвеца, Зачем мне сила десяти живых? У юноши сжалось сердце, когда он услыхал издевательские слова паромщика, и он решил отомстить; но ладья уже отходила. Тогда юноша закричал: — Если тебя удовлетворит одежда, надетая на мне, я ее не пожалею. Паромщик, бросив на одеянья взгляд, соблазнился и повернул ладью назад. От алчности закрыв глаза, уж не один мудрец погиб; Да, жадность завлекает в сеть и быстрых птиц и хищных рыб. Как только борода и ворот паромщика оказались в руках юноши, он стащил его с парома и безжалостно ударил оземь. Сошел с парома товарищ паромщика, желавший оказать ему помощь, но, увидев такого великана, обратился в бегство. Ничего не поделаешь — они помирились с борцом, не стали с него брать деньги за то, что пустили его на паром. Насилью противопоставь смиренье — И кротостью запрешь врата сраженья. Насильник кротость встретил и умолк — Ведь острый меч не режет мягкий шелк. Слона вести ты можешь без опаски За волосок — побольше только ласки... Паромщики стали просить извинения за случившееся, припали к его ногам, несколько раз притворно поцеловали его в лоб и глаза, а затем позволили ему на паром шагнуть и пустились в путь. Наконец они доплыли до колонны, оставшейся в воде от греческих построек. Паромщик воскликнул: — Ладья дала течь. Тот из вас, кто сильнее всех, должен взобраться на колонну и держать канат ладьи, чтобы мы могли заделать щель. Юноша, обольщенный своей смелостью, не заподозрил дурных намерений оскорбленного врага и пренебрег указаниями мудрецов, которые говорят: «Если ты однажды огорчил чье-либо сердце, то, хотя бы ты доставил вслед затем этому человеку сотню удовольствий, берегись его возмездия за ту одну обиду, ибо стрела вынимается из раны, но обида остается в сердце». Бекташ сказал Хилташу: «Нанес врагу обиду — Его остерегайся, не упускай из виду». * Обиды ожидай всечасно, Обидевши кого-нибудь, И не кидай о стенку камнем — Тебя ударит камень в грудь. Как только юноша намотал на руку канат ладьи и взобрался на колонну, паромщик вырвал канат из его руки прочь и погнал ладью во всю мочь. Бедный юноша был поражен и ничего не смог сделать. Два дня он терпел бедствия и мучения, тяжелые лишения, а на третий день сон схватил его за ворот и сбросил в реку; через сутки течение выбросило его на берег. В нем еще тлели последние искорки жизни. Он начал есть древесные листья и корни трав; набравшись немного сил, он направился в пустыню. Долго шел он, пока не добрался, изнуренный, изнемогая ст жажды, до колодца. Вокруг колодца собрались люди, за один башиз им давали одну чашу воды. У юноши не было ни одного башиза; он начал просить и умолять, чтобы ему дали попить, как и другим, но никто не сжалился над ним. Он хотел взять воду силой, но это ему не удалось. Тогда что же ему было делать — он свалил наземь несколько человек, но люди его одолели, безжалостно избили и изранили. Коль тучи комаров начнут кусать слона, То, как он ни могуч, едва ль спасется слон. А если муравьи на льва пойдут гурьбой, — Как он ни яростен, ободран будет он. Ничего больше не оставалось делать — пристал он к каравану и пошел с ним рядом. Ночью добрались они до какого-то ночлега, опасного по причине водившихся неподалеку разбойников. Заметил борец, что караванщиков охватила дрожь, а в душе их царит страх перед гибелью. — Не страшитесь, — воскликнул борец, — с вами нахожусь я, а я один могу справиться с пятьюдесятью мужчинами, да и другие юноши мне помогут! Услыхав эти слова юноши, путники, шедшие с караваном, воспрянули духом, довольные его заступничеством нежданным. Они сочли нужным поддержать его силы пищей и водой. У юноши в желудке бушевал огонь; повода терпения выскользали из его рук. Он с жадностью проглотил несколько кусков еды, а вслед затем выпил несколько глотков воды. Успокоив дэвов своего желудка, он заснул. Шел с караваном один старец, повидавший мир. — Друзья, — воскликнул он, — я не столько опасаюсь разбойников, сколько этого нашего телохранителя. Рассказывают, что у одного араба была малая толика дирхемов; по ночам он никак не мог заснуть один в доме от страха перед ворами. Привел он к себе друга, чтобы тот рассеял своим обществом ужас его одиночества. Несколько ночей провел друг в его обществе и, как только узнал о местонахождении дирхемов, украл их и убежал. Утром увидели араба голым и плачущим. «Что же случилось, — спросили его, — не украл ли вор твои дирхемы?» — «Нет, клянусь аллахом, — ответил он, рыдая, — их украл сторож!» Всегда остерегался я змеи, С тех пор как я узнал о свойствах змей; Страшнее нам укус того врага, Что другом кажется в глазах людей. — Откуда вы знаете, может быть, этот юноша из числа разбойников, а к нам в караван коварно проник, чтобы известить своих друзей в подходящий миг? Я советую оставить его спящим, а самим уехать! Опасения, высказанные стариком, овладели всеми, они заподозрили борца и, навьючив свои пожитки, ушли, оставив его спящим. Юноша же пришел в себя только тогда, когда солнце начало печь и плечи ему жечь. Он поднял голову и видит, что караван ушел. Долго блуждал бедняга, но так никуда и не добрался. Томимый жаждой и голодный, приник он лицом к земле и, приготовившись душой к гибели, сказал: Кто будет говорить со мной, Коль каравана нет следа? Одним скитальцам жалит грудь Скитальцев горькая беда. * Скитальца тот обидит человек, Который на чужбине не был век. В то время как несчастный произносил эти слова, у его изголовья стоял царевич, во время охоты далеко ушедший от своей свиты. Царевич услышал его слова и посмотрел на его печальный вид. Внешний облик юноши показался царевичу благородным, а его состояние — плачевным. Царевич спросил юношу: — Откуда ты, и как ты попал в эту местность? Юноша кратко рассказал про свои злоключения. Царевич сжалился над его плачевным положением, дал ему одежду и денег. Потом он отправил его со скороходом и так борец добрался наконец до своего города. Отец обрадовался встрече с ним и возблагодарил бога за то, что сын вернулся благополучно. Вечером борец рассказал отцу о том, что с ним приключилось: о случае с ладьей и жестокости паромщика, о насилии крестьян у колодца и предательстве караванщиков на дороге... Отец молвил: — О сынок, разве не говорил я тебе, когда ты собирался уходить, что у бедняков десница храбрости связана, а длань смелости сломлена? Однажды правильно сказал воитель, беден и суров: «Мне лучше золота зерно, чем силы пятьдесят пудов». — О отец, — возразил юноша, — так или иначе, пока не приложишь труда, не добудешь богатства, и будет тебя грызть нужда, пока душу опасностями не закалишь, никакого врага не победишь и, если зерен не посеешь, урожай собрать не сумеешь. Разве ты не видишь, какой небольшой труд я потратил и какой благодаря ему приобрел покой, за тот небольшой укол жала сколько меду у меня стало! Хоть хлеба больше мне не съесть, чем мне велит судьба моя Его усердно добывать своей рукой обязан я. * Когда бы водолазу был страшен крокодил, Жемчужин драгоценных ему бы не дал Нил. Нижний жернов не движется, и потому приходится ему терпеть великие муки. Что станет есть свирепый лев, из логова не выходя? И если сокол одряхлел, то где ему найдется пища? Не толще лапы паука окажется твоя рука, Когда на лов не выйдешь ты за стены своего жилища. — О сынок, — молвил отец, — на этот раз тебе помогло небо, ты был спасен счастливой судьбой — тебя увидел богатый человек, сжалился над тобой и по милости своей вывел тебя из тяжелого положения, но такие случаи бывают очень редко, случайностям нельзя доверять, берегись и не позволяй суетной надежде снова ввести тебя в обман, как прежде. Не всегда на шакала охотник, поверь, набредет, А иной угодит прямо к хищному тигру в живот. Так, у одного из персидских царей на пальце был драгоценный перстень. Однажды он с несколькими приближенными для развлечения отправился на загородное молитвенное поле Шираза, велел водрузить свой перстень на куполе мечети Иззаддовле и сказал: — Чья стрела пройдет сквозь перстень, тому он и будет принадлежать. Случайно все четыреста лучников, которые были в его свите, сплоховали. А в это время какой-то мальчик, игравший на крыше постоялого двора, пускал во все стороны игрушечные стрелы. Шальной ветер пронес его стрелу сквозь перстень. Он получил почетное платье и другие дары,и в том числе перстень. Мальчик тут же сжег лук и стрелы. — Зачем ты сделал это? — спросили его. — Чтобы моя первая удача не покинула меня! — отвечал он. Бывает, даже мудрый человек Не скажет умной мысли ни одной, А то и неразумное дитя Случайно попадает в цель стрелой. РАССКАЗ 29 Слышал я, что некий дервиш обитал в пещере, затворив врата перед мирянами, и в глазах его высоких помыслов цари и богачи не заслуживали никакого уважения и не обладали величием. Кто начал попрошайничать, за это Безмерной будет нищетой измучен. Оставишь жадность — будешь жить, как царь, Неалчного удел благополучен. Один из царей того края послал ему письмо, к себе приглашая: — Мы просим благосклонности святого мужа, чтобы он отведал с нами вместе хлеба-соли! Шейх дал согласие, ибо удовлетворять просьбы — божий завет. На следующий день царь отправился к отшельнику с ответным посещением. Отшельник встал с места, обнял царя, за посещение его благодаря, обласкал его и воздал ему хвалу. Когда царь удалился один из послушников спросил шейха: — Та любезность, которую ты оказал сегодня царю была не в твоем обычае; мы никогда не замечали, чтобы ты с кем-либо так обращался. — Разве ты не слыхал, — молвил шейх, — Когда за чьей-то скатертью сидишь, Ты должен встать, хозяину служа... * Коль бубен, арфа, флейта замолчат, То ухо проживет без их услад. Не любоваться может глаз садами, Не наслаждаться может нос цветами. Когда подушки будешь ты лишен, На камне спи — ее заменит он. Когда нельзя обнять подруги милой — Скрестивши руки ты заснешь, унылый... Но жалкий наш желудок никогда Не терпит — нет, ему нужна еда! |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |