Поняв: его суровость беспредельна,
Она, любовью ранена смертельно,

Кормилицу на помощь позвала
И тайную беседу повела.

Сказала: «Ты моей души светило,
А плоть мою ты силой одарила!

Ты плоть мою вскормила молоком,
Вспоила душу блага родником.

Сильна твоей любовью, расцвела я,
От матери такой любви не зная!

О, если б ты, источник доброты,
Мне помогла достичь моей мечты!

Доколе мне терпеть печаль разлуки,
И горе, и неслыханные муки?

Что пользы от того, что мы вдвоем,
Когда мы как чужие с ним живем?

Что сотворится от воды и глины,
Когда душа и тело не едины?»

«О гурия! — сказала та в ответ, —
Красавица, каких не знает свет!

Кто красоты твоей измерит меру?
У мудрых похищаешь ум и веру!

Художник Чина, образ твой любя,
Изобразил бы в капище тебя, — ... Читать дальше »

Строители дворца передают:
Когда взялась кормилица за труд,

Она к себе потребовала властно
Художника, чье мастерство прекрасно.

Он все основы зодчества постиг,
Он в тайны астрологии проник,

Он изучил законы Птоломея,
Эвклид смущался, спорить с ним не смея.

Когда б на небо он подняться мог,
Сатурна он украсил бы чертог.

Лишь в руки брал резец художник гордый,
И глиной становился камень твердый.

Когда он зданья образ рисовал,
Он тысячу рисунков создавал,

Его перо писало, жизнь рождая,
Как бы живой водою обладая.

Когда б на камне птицу вывел он,
Взлетел бы камень, славой окрылен...

Воздвигнутый руками золотыми,
Дворец блистал стенами золотыми.

Его суфа — рассвета ранний блеск,
Его покои — упований блеск.

Когда возвел дворец художник строгий,
Царевна стала украшать чертоги.

Китайскою парчой устлала пол,
Расставила и стулья и престол,

Повесила светильники, и в блеске
Соперничали пышные подвески.

Ковры она развесила, вздохнув:
Все было здесь, — отсутствовал Юсуф!

Вот правда: без любимого страдая,
С презреньем смотришь ты на кущи рая...

Решила так: Юсуфа позовет,
Окажет уваженье и почет,

В покое светлом с ним уединится,
Чтобы его красою насладиться,

Чтобы познал блаженство и Юсуф,
К ее устам живительным прильнув,

Чтобы она вкусила страсти нежной
В извивах мудрости его мятежной.

Стремясь его пленить, его любя,
Она сперва украсила себя.

К чему ей были кольца и запястья?
Но все ж надела их, желая счастья.

Сияла роза девственной красой,
Но стала краше ... Читать дальше »

В чертоге тайны, из-за покрывала,
Повел мудрец таких речей начало:

Когда они вступили в зал седьмой,
Красавица воскликнула с мольбой:

«Войди в мои глаза, о друг бесценный,
Вступи ты в этот храм благословенный!»

Закрыла двери, — был замок тяжел, —
Юсуфа посадила на престол.

Гаремом светлый храм назвать нам надо,
Сокрытым от завистливого взгляда.

Чужой не смел явиться на порог
И свой проникнуть в этот храм не мог.

Войти не смели в храм обетованный
Ни страж ночной и ни глава охраны.

Стыдливый друг пылает и молчит,
В душе подруги песнь любви звучит.

Пьяна любимым, победив разлуку,
В своей руке Юсуфа держит руку.

Воскликнула: «Мой лик светлее дня,
Взгляни же с милосердьем на меня.

Доколе будешь ты жесток, доколе
Меня заставишь ты страдать от боли?»

Так ра ... Читать дальше »

Пером начертан облик сказки ясной:
Когда он вырвался из рук несчастной,

Он жениха ее увидел вдруг:
Азиз пришел в сопровожденье слуг.

Заметил сразу юноши волненье,
Хотел его услышать объясненье.

Страдалец начал вежливую речь,
Не жалуясь, чтоб тайну уберечь.

Он ласково был выслушан владыкой,
И тот повел Юсуфа к луноликой.

Очнувшись и увидев их вдвоем,
Решив: Юсуф поведал обо всем,

Сказала Зулейха: «Властитель правый,
Опора справедливости и славы!

Какой достоин кары тот злодей,
Который оскорбил твоих друзей?»

Азиз — в ответ: «Скажи, краса вселенной,
Кто сей злодей, преступный и презренный?»

А Зулейха: «Вот этот раб, еврей,
Что всем обязан милости твоей.

Спала я в тишине уединенья,
И не было в душе моей смятенья.

А он, как вор, приблизился ко мне,
... Читать дальше »

Былых времен историки для нас
Об Искендере начали рассказ:

В тот год, как файлакусова страна
Над миром засияла, как весна,

Венчающий невесту счастья свет
Дал сына шаху на закате лет.

Ты скажешь — это с высоты высот
Звездою новой вспыхнул небосвод.

И поколеньям будущим в пример,
Младенцу дали имя — Искендер.

А на восьмом его году отец
На голову надел ему венец,

Назвал его наследником царей,
Под власть его привел богатырей.

Когда же все вельможи той земли
Присягу Искендеру принесли

Служить ему на всем его веку,
Послал он сына к знаний роднику.

И с просьбой царь пред Арасту предстал.
Чтоб муж премудрый сына воспитал.

... Читать дальше »

Сын шаха, завершив ученья круг,
Вооружился мощью всех наук.

Но, вечными заботами горя,
В те дни пришла в упадок мощь царя.

Шестисторонний мир тщеты земной
Всех дел и дум царя нарушил строй.

Услышал он призывный барабан
К отходу в даль потусторонних стран.

Шах Файлакус за Арасту послал,
Приветствовал и мудрому сказал:

«О, верности и мудрости гора!
Я чувствую, мне уходить пора.

Во мне угасла сила бытия,
Мне плоть не подчиняется моя.

Явись ко мне с твоим учеником,
Тебе не прекословящим ни в чем.

Смерть подступает. Конь мой боевой
На поле жизни никнет головой...»

Лишь Арасту об этом услыхал,
Он с Искендером пред царем предстал.

И пали пред царем они, скорбя,
И этим не унизили себя.

Владыка Искендера увидал
И, увидав, душой возликовал.

... Читать дальше »

Мудрец, кем был прославлен Рум и Рус,
Повествовал, как умер Фалайкус,

Как Искендер вступил на трон отца
И светом жизни озарил сердца.

И приближенным он сказал своим:
«Вот о царе ушедшем мы скорбим!

Поистине он нашим был отцом,
А я, ваш брат, не выше вас ни в чем.

О первенстве средь вас не мыслю я.
Пусть ваша воля будет и моя.

И что вам в мире свет — мне тоже свет,
И что для вас во вред — и мне во вред.

И кто из вас хоть ногу занозит,
Заноза эта грудь мою пронзит.

Так изберите из среды своей
Старейшего, всех лучше и мудрей,

Чтоб он народом правил, как отец,
Чтобы отмыл он ржавчину сердец,

Чтоб он людей, средь бедственных дорог,
От холода и зноя уберег,

Чтоб добродетель в мире уберег,
Примером чести поразил порок!»

Когда же Искендер умолк, кругом
... Читать дальше »

Историк мудрый, вечный правды друг,
Взлелеявший прекрасный сад наук,

О шахе Искендере написал,
О том, как он владыкой мира стал.

О том, как врачевать недуг любой,
Для нас писал он кистью золотой.

Вкруг золотого слова и узор
Из золота, чтоб утешался взор.

Как золотая нить, несет строка
Нанизанные мысли — жемчуга...

От книги им творимой ни на час
Не отрывал мудрец ума и глаз.

Своих предтеч, познав их красоту,
Благодарил вседневно Арасту.

Но в книге той лучился каждый стих
Любовью современников своих.

Внемлите наставлениям того,
Кого на труд подвигло божество:

«О шах! Будь знаньем тайны одарен,
Будь светом доброй воли озарен.

Владык повелевающий язык
Равно, как слух внимающий, велик.

Учись разумно разуму внимать,
А не гадать: принять иль не приня ... Читать дальше »

Верблюд, от старости едва живой,
Приплелся как-то раз на водопой.

Над ним кружилось множество ворон,
Глядя, что, мол, вот-вот подохнет он.

Под шкурой дряхлой, на костях его
Ни жира не осталось, ничего

Иль мало так, что, не боясь волков,
Бесстрашно пасся он среди холмов.

Иссохли на спине его горбы,
И плакал он под тяжестью судьбы.

Однажды молвила ему лиса:
«О ты, пустыни гордость и краса!

Отрекшийся от роскоши земной,
Довольный лишь колючкою одной,

Ведь «кораблем пустынь» тебя зовут
Арабы, Рум и африканский люд!

Так что ж ты ходишь тощий и больной
С облезлой и израненной спиной?

Ты муравья не тронешь, знаю я,
Кто ж раздавил тебя, как муравья?»

Верблюд ей: «Слушай про мою беду:
У изверга я в рабстве, как в аду.

Мое горит и стонет существо,
Лишь ... Читать дальше »