20:00 Аль-Харири Абу Мухаммед аль-Касим. МАКАМЫ. Мейяфарикинская макама (двадцатая). |
— В город Мейяфарикин приехал я не один: были со мною друзья мои верные, советчики нелицемерные, не спорщики в пустом разговоре, а те, кто делит с тобой и радость и горе, ничего в потемках души не таящие, товарищи настоящие,— с ними ты точно в доме родном с матерью и с отцом. Когда мы верблюдов остановили и движенье отдыхом заменили, обещали верность друг другу хранить и на чужбине надежной опорою быть. Определили мы место сбора для ежедневного разговора, чтобы утром и вечером нам сходиться и новостями делиться. Вот как-то раз в нашем собранье привычном появился гость необычный: в речах своих был он смел, громко приветствовал нас, а голос его звенел, словно владел он чарами колдунов или вышел охотиться на львов. После приветствия он сказал: Внемлите мне, ведь поученье это Достойно вдохновения поэта. Когда был молод, я знавал героя, Пред кем смолкали всех врагов наветы. Каким бывал оп твердым в наступленье — Шел не колеблясь и не знал запрета! И, нападая, пробивая бреши, Всю ночь он мог сражаться до рассвета! Сдавались все противники, окрасив Его копье кроваво-красным цветом. Он брался одолеть любую крепость С глухой стеной без малого просвета, На приступ храбро шел — и не бывало, Чтоб он хоть раз не выполнил обета. Ах, сколько он провел ночей прекрасных, Плащом веселой юности одетый! Ласкал красавиц, и они ласкали, Его любовной щедростью согреты. Но год за годом сила иссякала, И появились старости приметы: Он жалким стал, совсем не мог подняться, Друзья его рассеялись по свету, С красавицами он давно расстался, Не звал их и от них не ждал ответа. Не помогли больному заклинанья, Бессильны были всех врачей секреты. Судьба сурова — не дает пощады, Разит и жизнелюбца и аскета. Лежит мертвец, одеждою прикрытый, И даже савана бедняге нету! Кончив, он зарыдал неукротимо — так горюет любящий о любимом. Когда же слезы перестали литься из его глаз и котел его горя погас, он сказал: — О щедрости высшие образцы, для просителей милостивые отцы! Клянусь Аллахом, я не солгал, рассказал лишь то, что своими глазами видал. Если бы ветвь моя не увяла, если б туча моя хоть каплю дождя давала, я бы знал, как мне следует поступить, никого бы не стал просить. Но как взлетишь, если крыльев тебе не дано! О Аллах! Неужели быть неимущим грешно?! Говорит рассказчик: — И стали люди тихонько меж собой говорить — советоваться, как поступить, и шептаться — на что им решаться. Он подумал, что мы не желаем брать на себя никаких обязательств или потребуем у него доказательств, и сказал нам: — О миражи, обманно манящие, о каменья, лживо блестящие! Откуда эти сомнения без стыда и стеснения? Словно хочу я от вас золота целый мешок, а не ткани жалкий кусок! Словно прошу покрывалом Каабу (1) покрыть, а не саван — покойника похоронить! Позор тому, чьи руки будут сухими (2), а скалы останутся нагими! Роса красноречия была на его устах и привкус горечи — в его пространных речах. Уделил ему каждый сколько мог — от своей бедности жалкий клок, боясь, что после росы его красноречие ливнем польется и тогда уж нам плохо придется. Сказал аль-Харис ибн Хаммам: — Этот проситель стоял позади, за мною, скрываясь от глаз моих за моею спиною. Друзья отвалили ему подарков полную меру, и я захотел последовать их примеру: снял перстень с руки, обернулся, на просителя оглянулся и глазам своим поверил с трудом: это был серуджиец, что давно мне знаком. Догадался я, что его рассказ полон лживых прикрас, что силки он искусно раскинул для нас. Но я не стал его выдавать, пред всеми пороки его обнажать,— бросил перстень ему — мое приношенье — и сказал: — Это плакальщицам на угощенье! Он воскликнул: — Аллах да пребудет с нами! Пусть не погаснет твоего благородства пламя! Потом, как обычно, прощаясь, заторопился и прочь напрямик пустился. А мне захотелось узнать наконец, что у него за мертвец. Разжег я поспешности огонь и пустился бежать, как резвый конь. Пробежал я сколько летит стрела (3), и добыча от меня не ушла: Абу Зейда мне удалось найти и, ухватив за одежду, удержать его на пути. Я сказал: — Клянусь Аллахом, от меня не найдешь защиты, пока но покажешь, где твой мертвец, одеждой прикрытый? — Взгляни! — спокойно сказал греховодник старый и приспустил свои шаровары. Я воскликнул: — Погубит тебя Аллах, бесстыдный злодей! Как ты смел обмануть достойных людей? И побрел я к друзьям обратно, как разведчик, добывший весть неприятную. Рассказал им честно все, что узнал, не приукрашивал и не скрывал. А друзья мои долго хохотали и злосчастного мертвеца проклинали. Примечания. 1 Покрывало Каабы — покрывало из черной парчи с вытканными кораническими изречениями, имеющее хлопчатобумажную подкладку. Оно ежегодно сменяется. Снятое с Каабы покрывало разрезается на части и раздается паломникам. (2) ...чьи руки будут сухими...— т. е. кто поскупится дать что-нибудь (ср. примеч. 3 к макаме 7). (3) ...сколько летит стрела...— «Полет стрелы» — мера расстояния, составляющая ок. 150 м. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |