Добо пожаловать, Гость!
"Ճանաչել զ`իմաստութիուն և զ`խրատ, իմանալ զ`բանս հանճարոյ"
Մեսրոպ Մաշտոց, 362 - 440 մ.թ

"Познать мудрость и наставление, понять изречение разума"
Месроп Маштоц, создатель армянского алфавита, 362 - 440 г. от Рождества Христова.
Главная » 2018 » Август » 1 » Генри Габриэльян. ИСТОРИЯ АРМЯНСКОЙ ФИЛОСОФИИ. 1972 г. Часть 5.
18:10
Генри Габриэльян. ИСТОРИЯ АРМЯНСКОЙ ФИЛОСОФИИ. 1972 г. Часть 5.
ГЛАВА III

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ V ВЕКА


Агатангелос, Маштоц и Езник были мыслителями первой половины V в. Их ближайшим преемникам пришлось творить в иных условиях. Во второй половине того же дека положение в Армении значительно изменилось. В 451 г. в стране вспыхнула всенародная война против персидского царя Яздегерда II, приступившего к практической реализации своей чудовищной программы: лишения армии национальной независимости и ассимилирования их с персами путем насильственного распространения в Армении религии зороастризма.
Заметные перемены наблюдались и в отношениях между классами. Классовая структура общества оставалась прежней, но в Восточной Армении увеличилось количество феодальных княжеств при одновременном их сокращении в Западной Армении. Кроме того, вместо прежних четырех церковных епархий в стране образовались пятнадцать епархий, было построено много новых монастырей и церквей, увеличилось соответственно духовенство. Положение крестьянстве еще более ухудшилось. Одну шестую часть своего дохода оно отдавало помещику, одну десятую — государству, а одну пятую — церкви.
Несколько иное положение было в городах. Города Армении, будучи связаны с экономическими центрами Передней Азии и Византии, заметно активизировали свои торговые связи. Таким образом, в стране стал наблюдаться примечательный процесс: с одной стороны, постепенное, но систематическое сокращение политических прав народа, с другой же—все большая поляризация классовых сил, углубление антагонизма между трудящимися и угнетателями. Все это накладывало свою печать на армянскую общественную мысль, в том числе и на философскую. Здесь, в сфере философии, самым большим событием явилось образование в рамках идеализма двух противоположных течений — передового во главе с Егише и Хоренаци, и реакционного, возглавляемого Мандакуни и Верцаногом.
Дата рождения Егише неизвестна. Начальное образование он получил в Армении, участвовал в 451 г. в Аварайрском сражении и написал историю этой битвы. Умер в 470 г. Егише — последователь Езника Кохбаци, один из видных представителей раннефеодального образа мышления. Следует отметить, что в это время влияние античной мысли было еще достаточно сильным и для обоснования своих концепций идеологи нового класса весьма часто опирались на античных философов. Егише принадлежал именно к таким идеологам. Апеллируя к авторитету древних, он писал: «Язычники были искренними в любви к единому живому богу... и обратились к нему Сократ и Платон, Ксенофан и Аммоний, и другие, которые благопристойным поведением, верой, осознанной волей и добром приблизились к нему, отдалившись от идолов» . Такое заявление не было случайностью. Дело в том, что представители раннего христианства, совершая переход от присущего античным мыслителям разума к вере, все-таки не отказались от разума и невольно прибегали к его помощи. В этом факте сказалось прежде всего влияние народных масс на передовых мыслителей того времени. Борясь против реакции, последние не могли не стремиться привлечь народ на свою сторону и в той или иной мере были обязаны считаться с характерными особенностями мировоззрения народных масс, это — во-первых; во-вторых, учитывать особенности развития общественной жизни армян; в-третьих, считаться с задачами борьбы, развернувшейся среди господствующего класса. Выступая против реакционных сил, передовые деятели должны были опереться на крупных мыслителей древнего мира.
Егише, придерживаясь з своем творчестве такой ориентации, уделяет особое внимание вопросу субстанции и, подобно Кохбаци, идею двоебожия объявляет бессмысленной. «В одной стране не может быть двух властителей, как (не может быть) и двух богов для одного смертного. Если осмелятся два царя (одновременно властвовать) в одной стране, то страна разорится и царства разрушатся». Отрицая дуализм, он становится на точку зрения единобожия. То, что родилось от другого или возникло после иного сущего, не может быть первоначальным, справедливо замечает он. Но такая постановка вопроса у Егише была направлена и против тех представителей христианства, которые и сына, рожденного от отца, изображали богом. Идеолог христианства Егише придерживается иного мнения, он заявляет: «Единство, а не двойственность, и отныне мы знаем одну божественность, которая была раньше мира, та же и ныне». Эта аргументация Егише догматична, она лишена свойственной Езнику логически стройной последовательности и убедительности. Егише признает единство двух сторон если не в качестве совершенно равносильных, то, во-всяком случае, самостоятельных с формальной точки зрения. Признание этого положения само собой приводит к устранению идеи единобожия, но против этого Егише не выставляет аргументированных возражений. Несомненно, это происходило потому, что в данном случае он отвечал на послание и поэтому не мог в официальной бумаге обстоятельно излагать свои мысли. Но факт остается фактом—философ не обосновывает свою точку зрения, он только провозглашает истинность единобожия.
Решая основной вопрос философии, Егише сознательно выступает против материализма. Он упрекает тех, кто «проповедовали о божественной мощи», но в то же время «признавали элементы богом». Материя не первична, но «мир материален и материи (элементы) различны и противоположны друг другу», — говорит Егише. Если материя качественно разнообразна и каждое из качеств противоположно другому, то это значит, что материя обладает способностью к движению; в противном случае, как могли бы элементы влиять друг на друга и менять их качества? Желая скрыть противоречия з своих суждениях, Егише говорит, что движение вещам сообщил бог, который «согласует их (противоположности) и привносит любовь друг к другу. Как (творец) жар огня смягчает прохладой воздуха, а жесткую суровость воздуха — силой огня, так и земную пыль он превращает в массу влажностью воды, а свойство падающей воды просачиваться задерживает, подобно каменным плитам, смесью земли».
Таким образом, способность движения материи — это приобретенная способность. Движение — это взаимодействие тел природы. Однако, если постановкой первого вопроса Егише грешит против истины, то постановкой второго он приближается к ней, ибо движение как взаимодействие тел не содержит в себе ничего мистического. Само взаимодействие есть противопоставление сторон — обстоятельство, которое не может стать причиной полного разделения или абсолютной изоляции элементов друг от друга, потому что ни один элемент в природе не является полностью свободным и самостоятельным, а выступает вместе с другими элементами. «Огонь своей сущностью и силой смешан с тремя частями (элементами) так, что теплота находится больше всего в камнях и железе, и меньше всего в воздухе и воде, но (она) отдельно нигде не видна. А природа воды такова, что существует и отдельно, и с тремя элементами смешана — больше всего в растениях и меньше в воздухе и огне. А воздух, проникая (всюду), находится в огне и воде, и посредством воды — в растительной пище.
Итак, эти элементы смешаны и стали как одно тело; каждый из них не теряет своей природы и никогда не прекращается их противоборство; оставаясь покорными тому неслиянному властителю, который эти смешанные (элементы) приспосабливает друг к другу для существования всего живого и вечности мира». Таким образом, Егише, подобно Езнику, хотя и выступает под знаком защиты христианства, все же под давлением неумолимых фактов вынужден признать не толыко единство материи, но и ее вечность. Субъект не может произвольно уничтожить какую-либо частицу материи или изменить ее естественное свойство. Возражая персидскому наместнику Деншапуху, Егише говорит: «Но кто может убить огонь?.. Ну-ка, если можешь, убей воздух, или же испорть землю так, чтобы трава не росли, зарежь реку, чтобы она умерла. Если все это сможешь сделать, то и огонь сможешь убить... Ну-ка, убей тепло Солнца, которое обладает частью огня, или прикажи, чтобы из железа (пари ударе) не сыпались искры». По мнению Егише, каждый элемент природы имеет свой объективный закон движения и изменения. Как невозможно произвольно отменить этот закон, так невозможно уничтожить и сами элементы. Егише определенно говорит о том, что элементы природы не умирают, не меняют своих основных признаков, а остаются прежними, то есть постоянными, вечными; умирают конкретные формы существования материи, возникшие от соединения основных элементов. Живая форма материи существует как живое творение, она, в отличие от остальных форм, подвержена смерти. «Смертно то, что дышит и двигается, и ходит, и ест, и пьет. Видел ли ты огонь ходящим, или говорящим, или знающим? Как же можно, не видя его живым, говорить о его смерти?», — спрашивает Егише, будучи убежденным, что историчны и преходящи конкретные формы материи, но не материя как таковая.
Без сомнения, все приведенное выше еще не говорит о наличии теории неуничтожаемости материи. Но из утверждения Егише о том, что никто не может убить огонь или уничтожить воздух уже следует, что огонь или воздух как элементы природы невозможно создать и, следовательно, они были, есть и будут в виде элементов, иначе говоря, материя у Егише постоянна. Хотел Егише того или нет, но его утверждение о том, что изменение материи не может идти всегда в одном направлении (так как это приведет к «исчезновению» материи), уже означало, что мыслитель преодолел узкие рамки религиозного мировоззрения. Он писал: «как бог сам от себя и не имеет своего места, так и мир сам от себя». И мы ничего не можем сказать о том, когда, где и как создавался мир, говорил он далее. Следовательно, материя бесконечна во времени и в пространстве, раз ее «когда» и «где» неизвестны. Нам не трудно, например, сказать, когда цветут деревья, где растет фиалка и когда умирает человек, но сказать так о мире, о материн мы не можем, следовательно, он «сам от себя». Не напоминает ли это точку зрения Плотина о Нусе?
По Плотину, первое творение — Нус, по Егише, вначале — созданный богом мир. Нус у Плотина обладает пятью основными признаками: бытием, движением, жизнедеятельностью, сходством и различием, которые делают его совершенным и способным к самостоятельным образованиям; материя у Егише так же содержит в себе основы возникновения телесного изменения, которые порождают новые образования, хотя сами материя не становится субстанцией. По Плотину, Нус, благодаря своему совершенству, порождает душу, которая, с одной стороны, небесна, а с другой — склоняется к земному; по Егише, душа, конечно, непосредственно создана богом; но она — вид материи — «душа есть огонь, ветер и свет» — и, значит, соединение определенных элементов материи. Плотин считает, что рожденная Нусом мировая душа — мать, родившая множество других душ, а Егише с самого начала признает существование двух видов души: «ангельские души простой природы, бестелесные, бесчленные, бескачественные и бесколичественные, совершенные души» и «души людей, образованные из простой чистой сущности... формы первообраза, источник движения, бессмертные... неиссякаемой силы». Наконец, по Плотину, душа порождает материю, материя — несовершенное откровение души. По Егише же душа, будучи единством огня, ветра и света, не может быть причиной возникновения материи. Души сообщает материи движение, дает ей форму, но не создает ее. Это значит, что в данном случае, в основном склоняясь к учению неоплатонизма, Егише все же не становится его пленником и при решении названных вопросов проявляет имеющуюся в своих воззрениях определенную материалистическую тенденцию.
Мир, подобно богу, «сам от себя» и является единством четырех видов материи — земли, воды, воздуха и огня, которые придают миру именно те свойства, без которых материя не может существовать. Без них материя не может быть причиной образований так же, как и объектом познания. Это так, говорит Егише, «потому, что без земли нет осязаемой плотности, без воды нет связи и сцепления, без воздуха — движения, а без огня— видимости». Материя, состоящая из четырех элементов, имеющих подобные свойства, не нуждается в творце для видоизменения или образования новых видов. Например, свет — не божественное явление, а «порождение огня», говорит Егише. Значит, свет — это огонь? Нет, отвечает наш автор, свет порождение огня, «родитель — одно, а порожденное — другое». Если бы они не были различны, о возникновении нового не могло быть и речи. В реальном мире всегда «существование едино, но делится на две особенности. И не только огню свойственно такое деление, но и остальным трем элементам. Плотность (сила) ветра — одно, а плотность урагана — другое; плотность воды — одно, а сладость ее — иное, которая (вода) меняется, по цвету, вкусу, запаху; каменистая земля — одно, а мягкая (вспаханная), плодородная для растений — другое; и (элементы) легко смешиваются и существуют вечно».
Если от соединения или видоизменения стихий возникают новые формы существования материи, следовательно, имеющиеся виды должны беспрерывно увеличиваться, материя должна постоянно дробиться. Не может ли это привести к рассеиванию материи путем ее распыления? Несомненно, если бы процессы природы были односторонними, скажем, происходил лишь рост, то такая опасность была бы вполне возможна. Но все процессы природы двухсторонние, говорит Егише. Видоизменение материи не односторонний рост, оно одновременно и разложение, распад возникшего ради появления новой, более совершенной формы. По славам Егише, в природе происходят одновременно два противоположных процесса, благодаря которым материя не исчезает, а всегда сохраняется, меняя формы своего существования. Егише не говорит, что это имманентная противоположность материи, ибо он — не материалист, но положительно то, что происходящие в материи упомянутые процессы связываются у него не с какой-то сверхъестественной силой, а с влиянием на ту же природу Солнца, Луны. «Когда наступает полнолуние, моря наполняются водой, животные — мозгом, деревья обрастают корой, а когда она (Луна) становится ущербной, все вышеназванное соответственно уменьшается. И справедливо сказано, что она больше Солнца, если иметь в виду, сколько изменений следует за ней. Если бы Луна постоянно росла, то распространилась бы повсюду, а если бы всегда уменьшалась, то исчезла бы», — однако это исключено, пишет Егише, так как соответствующие действия Луны с большой соразмерностью и последовательностью следуют одно за другим, сохраняя необходимое равновесие.
Сколь ни примитивно это объяснение, мы не можем не заметить таящуюся в нем здравую мысль Егише о том, что во взаимосвязи и взаимодействии форм материи дано одно из доказательств вечности материи.
Егише создал целую натурфилософскую систему. Отдаляясь от теологии, он все больше связывал с изменениями материи явления природы, происхождение растительного и животного мира, выявляя объективные закономерности их существования. «Животные возникли из четырех (элементов)». «Вначале из элементов были созданы животные, а затем родители, однако посредником всего является вода, и вода превращает семя в родителя», — пишет Егише. Поскольку в природе все из материи, то значит между ними есть связь. Так, например, наблюдая человека и животное вблизи, замечаем, что они «родственны по крови».
Человек, как и животное, состоит из материи и обладает душой. Он — познающее существо. Познание возможно посредством ощущения и мышления. «Телесное видим глазами и определяем разумом, а звуки, слышимые ушами, толкуются разумом без глаз, незримое же познаем лишь разумом без помощи глаз или ушей», — рассуждает Егише. По его мнению, из всех органов познания решающую роль играет один только разум: «истинные знания (приобретаются) больше разумом, чем глазами». И вопрос о просветлении ума возводится поэтому в ранг важнейших вопросов времени. «Лучше быть слепым глазами, чем умом», так как зрение умом, то есть разумное познание, богаче и глубже, чем зрение глазами, то есть чувственное познание. «Насколько душа превосходит тело, настолько умственное зрение превосходит телесное (зрение)». Сознательный, просвещенный знаниями человек храбр и не колеблясь умрет за родину. Надо знать, что «смерть неосознанная есть смерть, а смерть осознанная — бессмертие», — пишет Егише. Если учесть, что Егише творил в то время, когда армянский народ вел борьбу против персидских завоевателей во имя независимости своей родины, то станет понятно, сколь актуальным было по своему звучанию такое заключение в исследовании средневекового мыслителя. Материал для обоснования своих теоретических положений Егише очень часто черпал из жизни и стремился быть выразителем чаяний своего народа. Более последовательно эти идеи получили свое развитие у современника Егише Мовсеса Хоренаци.
Категория: Здоровая История - АРМЕНИЯ | Просмотров: 1811 | Добавил: davidsarfx | Теги: философия, генри габриэльян, армянская философия, габриэльян, маштоц, Армения, Генри, кохбаци, агатангелос, история | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar