18:02 Аль-Харири Абу Мухаммед аль-Касим. МАКАМЫ. Тайбийская макама (тридцать вторая). |
— Когда завершил я все, что в хаджже делать положено, и выполнил то, что на паломника Аллахом возложено, от нерадивых я решил отличиться — могиле посланника светлого поклониться, отправиться в Город пророка (1), именуемый также Тайба, вместе с сынами племени шайба. Но мне говорили, что дороги туда опасные, что арабы священных городов меж собою заводят ссоры ужасные. Начались тут сомнения и колебания, упование сменяло отчаяние, желание нас вперед подгоняло, опасение — за руки хватало. Наконец мое сердце благочестию подчинилось и наше дело решилось: снарядил я верблюда быстроходного для путешествия богоугодного, и в доброй компании напрямик мы пустились в путь, ни днем ни ночью не давая себе отдохнуть. Утомившись, мы сбросили свой скарб на стоянке племени харб, а этого племени сыны только что вернулись с войны. Искали мы, где бы шатры разбить и сладкой водою жажду свою утолить, вдруг видим: люди бегут, словно толпа неверных устремилась к святилищу идолов своих скверных. Мы глядели и удивлялись, что случилось — у бегущих справлялись и узнали, что в стойбище прибыл к ним знаменитый факих, что повсюду весьма ценим. Сказал я спутникам: — Пойдем за ними, не будем в этом стане чужими. Быть может, получим мы разъяснение, где погибель, а где спасение, где верный путь, а где заблуждение. Они ответили: — Коль зовешь — мы идем за тобой! — и вместе двинулись за толпой. Когда все сошлись и стало тихо, мы хорошенько разглядели факиха — и узнал я в нем Абу Зейда, обманщика и хитреца, любителя острого словца. Ноги поджав, он сидел на холме, закутавшись в плащ и в огромной чалме. Люди плотным кольцом его окружали и глаз с него не спускали. А он говорил: — Готов разрешить я задачи самые трудные, разъяснить вопросы самые смутные. Клянусь тем, кто над нами небеса расстелил и названьям предметов нас научил, я самый великий факих на свете, предо мною другие — как малые дети! Тут выступил некий юноша — храбро, словно орел,— и речь такую повел: — Знавал я факихов весьма ученых, к величайшей мудрости приобщенных; из их досточтимых мнений позаимствовал я шестнадцать решений (2). Если ко лжи отвращение ты питаешь и добыть от нас пропитанье желаешь, то верно реши все мои задачи — ничего от нас не получишь иначе! Ответил старик: — Аллах велик! Он откроет мне скрытое, напомнит забытое. Задавай же вопросы скорей, посмотрим, что ты там выучил от своих ученых мужей. Сказал ему юноша: — Отвечай-ка без промедления: допустимо ль привратнику ключи использовать при омовении (3) ? Абу Зейд ответил: — Допустимо; это легко, если они недалеко. Спросил юнец: — Допустимо ль художнику без кисти свершить омовение — каково об этом твое суждение? (4) Абу Зейд ответил: — Неудивительно, что подобное омовение недействительно. — А каково твое мнение о землекопе, забывшем лопатку при омовении? (5) — Его омовение не годится — еще раз придется землекопу помыться! — А если гончар о чашке забудет? (6) — И его омовение недействительным будет. — А если стопами поэт пренебрегает? (7) — При таком омовении чистоты он не достигает. — Дозволен ли мусульманину напиток пенный (8)? — Да, коль источник его но течет из геенны. — Хорошо ли бедному отказать (9)? — Да, то, что от бедности будет его спасать. — Допустимо ли скопить (10), а потом женить? — Нет уж, так поступать не положено — запрещение строгое на это наложено. А теперь отвечай мне живо: дозволена ль мусульманину нажива (11)? — Да, ведь если ловля ведется, никто без нее не обойдется. — Еще скажи без оговорок и смело: творить (12) — запретное ли для мусульманина дело? — Если строит он дом или хлеб печет, в День Суда он за ЭТ0 не будет давать отчет. — Дозволен ли мусульманину обмер (13)? — Да, есть тому не один пример. — Хорошо ли благочестивому мешать (14)? — Да, чтобы каша его не начала пригорать. — А можешь сказать, дозволено ли мусульманину убивать (15)? — Да, если он строит дом и хочет, чтоб не было пыли в нем. — Еще попрошу у тебя указания: допускает ли Аллах надувание (16)? — Да, если в море корабль плывет и ветер попутный его несет. — А теперь спрошу я тебя такое: порка (17) — дело хорошее или злое? — У портного бывают случаи, когда порка — самое лучшее. — Еще ответом ты нас можешь утешить: дозволено ли ни в чем не повинного мусульманина вешать (18)? — Да, если ты сможешь такие весы раздобыть, чтобы мусульманина на них взгромоздить. Тут юноша, который вопросы ему задавал, сказал: — Как прекрасны море неисчерпаемое и знание, никаким испытанием не истребляемое! Потом замолчал, как будто смутился или внезапно дара речи лишился. Абу Зейд подождал, затем сказал: — Ну, продолжай свое испытание, до каких же пор будет длиться молчание? Тот ответил: — В моем колчане уже не осталось стрел, да и кто твое солнце погасить бы сумел, воссиявшее ярко на небосводе? Расскажи ты нам лучше о твоей семье и твоем народе. Абу Зейд в ответ громко стихи запел — словно тут же их сложить сумел: Я — испытанный ученый, Муж, никем не превзойденный, Но скитаюсь я по свету, Крова и родных лишенный. Нет, не даст тебе отрады Рай, от дома отдаленный! Затем сказал: — О Аллах, нас пустивший по праведному пути и позволивший других за собою вести! Этим людям внуши ты верное направление и умение воспринимать наставление! Поклонились люди ему до земли, пригнали стадо верблюдов и красивую девушку привели, просили о них не забывать и время от времени навещать. Абу Зейду только того и надо: погнал он перед собою стадо, невольницу прихватил и вскоре вернуться к ним посулил. Говорит аль-Харис ибн Хаммам: — Тут я встал ему на пути, мешая уйти: «Пустым острословом привык я тебя считать, когда же успел ты факихом стать?» А он, поколебавшись для виду, пропел мне такую касыду: Для каждого дела одежда своя — Изменчива жизнь, неверна, как змея. Кто встретится мне — с тем всегда обхожусь Согласно законам его бытия: С певцом — упиваясь напевным стихом, А с пьяницей — чашу хмельную пия. То слезы заставлю я литься из глаз, То души потешит вам шутка моя. Речистость моя — угощенье ушам, Строптивого сдержит она, как шлея. Рука моя строки как золотом шьет — Найдется ль искуснее в мире швея? Я истины солнце из туч вывожу — Пусть светит, сиянья от нас не тая! Слова мои столько пленили сердец, Оставивши след, как удары копья! Я столько прекрасных касыд сочинил, И тайно и явно героев хваля! Но против меня разжигает войну Судьба, своим жаром жестоко паля,— Теперь я — как Муса в Египте; и то Терпел от Фирауна он меньше, чем я (19). Коварно судьба меня бедами бьет, Губя мои силы, виски мне беля. Что тягостно мне — то приблизит она, Тому, что люблю, отдалиться веля. Я плачу, а злобный безжалостный рок Смеется, одни лишь печали суля. Я сказал ему: — Ты судьбу не кори, а лучше того благодари, кто увел тебя с пути злодея Иблиса на путь благородного Ибн Индриса! Он ответил: — Хватит впустую болтать, завесу не стоит приоткрывать. Отправимся лучше к могиле пророка — от этого будет больше прока. Попробуем святостью освятиться и от грязи грехов освободиться. Я возразил: — Пойду за тобой, куда велишь, если ответы свои разъяснишь. Абу Зейд откликнулся: — Внимательно слушай, мое толкование исцелит твою душу, все загадки тебе разъяснит, все неясности устранит. Говорит рассказчик: — И когда он тучи передо мной рассеял, туман развеял, возложили мы седла верблюдам своим на спины и отправились в сторону Медины. А во время пути по пустынным просторам развлекались приятным разговором. От дорожных тягот беседоп я отвлекался, так что долгий путь коротким мне показался. Когда же в Медине мы очутились, могиле пророка поклонились и отбыли там положенный срок, разошлись — он на запад, а я на восток. Примечания. (1) Город пророка — Медина. (2) ...позаимствовал я шестнадцать решений.— В подлиннике приводятся 100 шуточных вопросов и ответов, основанных на игре слов, передача которой представляет большие трудности, поэтому во избежание излишних натяжек переводчик ограничился шестнадцатью «решениями». (3) ...допустимо ль привратнику ключи использовать при омовении? — Этот и все следующие вопросы основаны на игре слов. В данном случае слово «ключи» употреблено в значении «источники». Омовение — имеется в виду ритуальное омовение перед молитвой. (4) ...без кисти свершить омовение...— Имеется в виду кисть руки. (5) ...забывшем лопатку при омовении? —Имеется в виду лопаточная кость. (6) ...о чашке забудет? — Имеется в виду коленная чашечка. (7) А если стопами поэт пренебрегает? — Имеются в виду стопы ног. (8) Напиток пенный — не обязательно вино, как можно подумать в первый момент, а любая пенящаяся вода (например, в ручье). (9) ...бедному отказать? — Здесь «отказать» употреблено в значении «завещать». (10) «Скопить» здесь употребляется в значении «оскопить», лишить мужского достоинства. (11) «Нажива» здесь употребляется в значении «приманка». (12) «Творить» здесь употребляется в значении «приготовлять (известь, тесто и т. п.), размешивая с чем-либо жидким». (13) «Обмер» здесь употребляется в значении «измерение». (14) «Мешать» здесь употребляется в значении «перемешивать». (15) «Убивать» здесь употребляется в значении «утрамбовывать». (16) «Надувание» здесь употребляется в значении «наполнение воздухом». (17) «Порка» здесь употребляется в значении «распарывание». (18) «Вешать» здесь употребляется в значении «взвешивать». (19) ...я — как Муса в Египте; и то Терпел от Фирйуна он меньше, чем я,— Намек на библейскую легенду о Моисее и его борьбе с фараоном, неоднократно использованную в Коране. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |