Закончив завещанье, царь царей
Вернул земле все, что был должен ей.

И крепкой связи лишена земной,
Душа переселилась в мир иной.

Осиротели боевые львы,
Войска его остались без главы.

От синих погребальных покрывал
Простор земли, как небо, синим стал.

Прощаться шли войска за рядом ряд,
Последний скорбный выполнить обряд.

Омыли тело розовой водой,
Покрыли драгоценной пеленой.

Из золота ему сковали гроб, —
Китайскою парчой устлали гроб,

И подняли, как трон, и понесли.
И вслед войска в слезах за ним пошли.

* * *

Чуть на востоке заалел туман,
Загрохотал походный барабан.

И подняли златую колыбель, —
Владыки мира смертную постель, —

На спинах двух верблюдов царский прах
Покоится — на мощных двух горбах.

Огромные верблюды вдаль идут.
На их горбах качается табут...

И день и ночь, не разбивая стан,
Шел по степям огромный караван.

На запад неуклонно путь держа,
В мученьях, из последних сил спеша,

Стоянки сокращая на пути,
От жажды изнывая на пути,

Шли день и ночь они — и донесли
Останки до границ родной земли.

Та весть дошла до Рума, как волна,
И застонала румская страна,

И в Знак Печали, за Египтом вслед,
Окрасила одежды в синий цвет.

В Искендерии - городе жила
Мать Искендера — разумом светла.

Душой тверда. Но так страшна была
Та весть, что дух могучий потрясла.

Огнем ее дыханье занялось,
В ней сердце черной кровью облилось.

Ей грудь свою хотелось разорвать,
Свою живую душу растерзать.

Казалось ей, что мук не превозмочь,
Хотелось ей, чтоб мир затмила ночь,

Хотелось, в жалобах на небеса,
О камни биться, вырвать волоса.

В лохмотья изорвать шелка одежд,
Не подымать слезой сожженных вежд.

Но внявши Искендерову письму,
Она вернулась к кругу своему —

В орбиту царственных забот и дел,
Все совершила, как ей сын велел.

Послала весть в Египет, в Рум, в Иран,
Людей призвали из полночных стран

Прах Искендера встретить и войска.
И притекли посланцы, как река,

Пришли, душевной горестью горя,
И золотую колыбель царя

В Искендерию на руках внесли
И, как святыню, пышно погребли.